Аллегория Православной Церкви
Главное догматическое повреждение ума современных христиан — это потеря святоотеческого понимания Церкви как хранительницы истины, Священного Предания и Священного Писания. Современное представление о Церкви в либеральных кругах все более приближается к протестантскому взгляду на Церковь как на человеческую общину, объединенную вероучительным согласием и ритуалами, на союз единомышленников. При этом самое главное — божественная сторона Церкви как хранительницы благодати, носительницы фаворского света и непрестанной Пятидесятницы — стирается, ее воспринимают как человеческий институт.
Для бойких модернистов Церковь становится бесхозным домом, который они приватизировали и переделывают на свой лад. Откровение имеет две формы: Писание и Предание. Священное Предание, отраженное в символических книгах (вероучительные книги, принятые всей Церковью), догматических и канонических постановлениях Вселенских соборов, богослужебных текстах и агиографических памятниках, все более обесценивается в глазах либерального общества. Что касается модернистов, то для них Священное Предание — в значительной степени мифология, недостойная внимания современного «образованного» человека. А что касается догматики и каноники, подтвержденных на соборах, то известный модернист Николай Зернов прямо заявил, что «Вся трагедия Церкви началась со Вселенских соборов»[1].
Модернисты стараются дискредитировать вероучительные источники, упразднить и разрушить, а иногда даже осмеять богословскую традицию и преемственность прежних веков, создать новое аморфное христианство, которое отвечало бы понятиям, вкусам и потребностям, а проще говоря, страстям современного общества, находящегося под радиацией либерализма и гуманизма. Модернисты стремятся не мир просветить светом Церкви и приобщить его к вечной истине христианства, а Церковь приспособить к миру и тем самым подвергнуть ее перманентной секуляризации. Второе догматическое извращение я вижу в стремлении модернистов переделать, а, в сущности, упразднить православную сотериологию, изъять из нее догмат об искуплении и создать новую сотериологию под названием «нравственной теории спасения».
Догмат об искуплении — это сердце христианства. Спасение человечества Христом заключалось в том, что Распятый Мессия принял на Себя через Свои страдания и мучения наказание, которое по справедливости Божией должно было вечно тяготеть над человечеством. Господь заменил нас Собой и этим соединил справедливость с любовью, а любовь с правосудием — в этом смысл Голгофской жертвы. В предреволюционные годы предыдущего мятежного столетия началось движение обновленчества. Обновленцы заявляли, что современного человека уже не вдохновляет учение об искуплении и нужны новые идеи. Гуманизм как культ человека не желал и не допускал искупления, видя в этом унижение достоинства человеческой личности; его более устраивало другое учение — о том, что человек сам спасает себя через исполнение евангельских заповедей и подражание Иисусу Христу как нравственному эталону человека. При этом часть модернистов допускали, что Христос — идеальный человек, а другие считали, что Он грешник, Который путем борьбы с живущим в нем грехом и страстями постепенно нравственно совершенствовался и окончательно победил грех во время крестных страданий. Это лжеучение представляло Христа не Искупителем, а педагогом и открывало путь христианизированной теософии и гностицизму. Следует помнить, что древние гностики-докеты отвергали догмат искупления, считая распятие и страдания Христа призрачными. Апостол Иоанн Богослов запрещал христианам иметь какое-нибудь общение с гностиками. История повторяется, и подобие настоящего мы можем найти в прошлом.
Вопросы архимандриту Рафаилу (Карелину)
задавал Антон Поспелов
Благодарим Тамару Манелашвили за неоценимую помощь в создании этого материала
2 июля 2014 года
[1] Из воспоминаний митр. Антония Сурожского: «Помню, как я был смущен, когда Николай Зернов пятьдесят лет назад мне сказал: „Вся трагедия Церкви началась со Вселенских соборов, когда стали оформлять вещи, которые надо было оставлять еще гибкими“». Характерна реакция на это и самого митр. Антония: «Я думаю, что он был прав, — теперь думаю, тогда я был в ужасе. Это не значит, что Вселенские соборы были не правы, но они говорили то, до чего они дожились. И с тех пор богословы тоже до чего-то дожились…» // http://www.mitras.ru/html/beseda0806.htm
Источник: Православие
